«Изнанка» поздней советской действительности в публикациях севастопольской прессы второй половины 1950-х — начала 1980-х гг.

«Бороться с пережитками прошлого». Статья в газете «Слава Севастополя», 15 февраля 1957.

В периодических изданиях советского времени события общественной и политической жизни страны показывали, как требовали того господствующие идейные установки. Много писалось о всевозможных успехах и достижениях. Развитие государства изображалось как непрерывный путь от победы к победе. Так было при Сталине; так было и после. И все же в газетах публиковали не только славословия в адрес генсеков и сообщения о военных и трудовых подвигах. Время от времени появлялись и материалы, клеймящие «отдельные недостатки». Особенно много их было в периодике послесталинского периода.

Нами проанализированы подшивки изданий, выходивших в Севастополе во второй половине 1950 — начале 1980-х гг. Не претендуя на полноту и всесторонний охват, приведем лишь некоторые примеры негативных явлений советской действительности, которые попадали в поле зрения прессы.

Наиболее часто упоминалось о бытовом пьянстве и вызванных им правонарушениях — хулиганстве и драках, воровстве и распущенности. Некоторые эпизоды были поистине вопиющими. Об одном из таких случаев рассказывалось в опубликованном в газете «Слава Севастополя» 18 апреля 1959 г. фельетоне под названием «Дикари».

Вниманию читателей предлагали «короткую и печальную», но поучительную историю рабочего Василия Коростылева. Приехав в конце 1940-х гг. из Брянской области на восстановление Севастополя, он не пошел по пути своих ровесников, которые «окончили вечерние школы рабочей молодежи, строительный техникум, стали знатными бригадирами, мастерами, прорабами», нашли свое место в жизни.

Вместо этого Коростылев «мотался с одного предприятия на другое», ища «работенку не пыльную, но денежную», сменил 14 мест. Был большим любителем выпить и покутить. Имел двух сожительниц, ночуя поочередно у каждой. Часто попойки оканчивались жестокими потасовками с другими поклонниками «зеленого змия», после чего «следовало наложение пластырей и примочек».

«Маразм, духовная опустошенность — вот к чему привел всех троих избранный ими путь. Они стремительно катилась вниз. На кутежи, пьянки нужны были деньги. Их не хватало. Делали брагу, гнали самогон…»

И все бы ничего, но в какой-то момент одна из «неразборчивых невест» Коростылева воспылала к сопернице ревностью. Случилось это после того как Василий пообещал жениться на той. И хоть никакой свадьбы в итоге не состоялось, а обещание было лишь способом «погулять за чужой счет», вторая сожительница решила отомстить.

Однажды, подкараулив в коридоре соседку, проломила ей череп, а после облила керосином и подожгла. Женщина, к счастью, осталась жива. Находившийся неподалеку Коростылев прибежал на шум и стал сбивать пламя с лица и волос, а затем отправил пострадавшую в больницу.

«Вот и вся дикая, не укладывающаяся в голове история. Она закончилась так. как и следовало ожидать: распухшая физиономия с оторванным ухом у одного, проломленный череп у другой, скамья подсудимых третьей. Кто они? — Дикари. Другого слова не подберешь» (1).

Несмотря на то, что этот пример подавался как экстраординарный и из ряда вон выходящий, регулярно публикуемые заметки и фельетоны убеждают в обратном.

В феврале 1961 г. в Севастополе в Доме офицеров состоялся открытый судебный процесс над группой хулиганов — «стиляг». С десяток молодых людей, подогретых алкоголем, устроили после танцев настоящий террор в центре города. Приставали к прохожим, провоцируя драку. Вскоре они нашли себе жертву в лице военнослужащего Мотина и его девушки.

Увидев, что дело принимает опасный оборот, Мотин велел своей любимой спрятаться в подъезде одного из близлежащих домов, сам бросился бежать, увлекая за собой хулиганов. Метнулся в первое попавшееся парадное, забарабанил в дверь, ища защиты. Но ее никто не открыл. Жильцы дома спокойно слушали, как под их окнами избивают человека. Вначале били ногами и кулаками, затем один из злоумышленников вытащил из кармана водопроводный маховик и ударил им Мотина по лицу. Истекая кровью, пострадавший с помощью девушки добрался до госпиталя, где ему определили сотрясение мозга и наложили швы на щеку.

Данное дело вызвало большой общественный резонанс. Зал Дома офицеров, где проходил показательный суд, был полон народа. Наблюдая за ходом судебного разбирательства, присутствующие выражали возмущение и гнев в отношении подсудимых.

То, что обвиняемые были стилягами, пропаганда максимально использовала для общей дискредитации субкультуры.

«Стиляги — это явление идеологическое. Бездельник, презирающий труд, хлыщ, бездумно прожигающий жизнь, все те, кто не придерживается советской морали, — наши идейные противники, даже если они носят брюки-клеш или малокозырку набекрень» (2).

Примечательно, что один из подсудимых, Валерий Нестеренко, приходился внуком участнику революционного движения и Гражданской войны в Севастополе, подпольщику-большевику Василию Цыганкову, расстрелянному белыми в 1920 г.

Конечно, далеко не все примеры асоциального поведения, о которых писали газеты, привлекали к себе высокий общественный интерес. Часто предметом внимания журналистов становились обыденные и распространенные случаи. «Героями» публикаций о правонарушениях, совершенных на почве злоупотребления алкоголем, становились преимущественно рабочие и учащиеся, реже — военные и служащие.

Предание противоправных деяний огласке в данном случае выполняло не только информационную, но и воспитательно-профилактическую задачу. С целью предупреждения подобных явлений в газетах размещались фотографии правонарушителей (как правило, в весьма непрезентабельном виде), имена и сведения о месте работы.

«Пусть же эти нарушители спокойствия, — писалось 15 февраля 1957 г. в газете «Слава Севастополя, — не уйдут от гнева своих товарищей по работе, пусть им стыдно будет показываться на глаза соседям» (3).

«Фотоснимки обвиняют». Статья в газете «Слава Севастополя», 9 марта 1957.

Как и сегодня, в поздний советский период был актуален вопрос о культуре питейных заведений. Некоторые из них были настоящим рассадником пьянства. Причем, администрация всячески тому способствовала, мотивируя необходимостью выполнить план. 13 марта 1957 г. в «Славе Севастополя» опубликовали заметку «Ну, и ресторан!..», в которой рассказывалось об одном таких заведений — ресторане «Крым». Плохо было все: и грязь, и низкое качество обслуживания:

«Скатерти в пятнах. На полу валяются окурки. Дым стоит коромыслом. Престарелый тапер извлекает из пианино истерические звуки

<…>

Буквально не проходит дня, чтобы из ресторана «Крым» не доставляли гуляк в милицию либо в вытрезвитель. До недавнего временя директором ресторана был т. Долгов. Когда его упрекали в том, что ресторан по сути превратился в рассадник пьянства, Долгов говорил:

— Нам нужно выполнять план.

Кажется, ясно. Не за образцовое предприятие общественного питания борется персонал ресторана, а за выполнение плана путем спаивания неравнодушных к водке посетителей.

В начале марта в буфетах и закусочных города прекратили продажу спиртных напитков. Ко всеобщему удовлетворению населения, завсегдатаи-пьяницы перестали туда ходить. Перестали торговать спиртными напитками и буфеты, работающие от ресторана «Крым». Плану грозила брешь. Тогда заместителю директора ресторана т. Элькинду пришла в голову «блестящая» мысль:

— Мы откроем доступ к нашему внутреннему буфету со двора.

— Позвольте, — возразили ему, — ведь это же нарушение правил, это же обман…

— Пусть будет обман, лишь бы план выполнялся.

И двери были открыты. Теперь у буфета невообразимая толчея. К нему устремляются друзья-приятели, глядя на которых, представляешь себе буфетную слойку намагниченной. Официанткам трудно подступиться к буфету, посетители долго ожидают выполнения заказа» (4).

Далее в публикации давался ответ на вопрос, почему ресторан до сих пор не закрыли контрольно-надзорные органы. Как выяснилось, работники управления торговли были здесь частыми посетителями: регулярно питались, в том числе «в долг», по ценам, ниже отпускных на 30-40%.

«Как же после этого взыскивать за непорядки! «Совесть не позволяет» (5).

Проблеме алкоголизации населения государство уделяло повышенное внимание. Устраивались публичные лекции на тему негативных последствий злоупотребления спиртными напитками, велась активная пропаганда здорового образа жизни. Так, 5 ноября 1970 г. на страницах военно-патриотической газеты Черноморского флота «Флаг Родины» опубликовали статью о вреде алкоголя «Алкоголизм — коварный враг». Автор, подполковник медицинской службы А.Когон, не только расписывал в красках вредные последствия воздействия спиртного на организм, но и приводил характерный случай из своей практики:

«В приемное отделение госпиталя во второй половине дня был доставлен в тяжелом состояния матрос И. Царан. Весь в кровоподтеках, с разбитым лицом он предстал перед медиком госпиталя. Но самое страшное то, что Цараи был настолько пьян, что не подпускал к себе никого и все пытался вступить в драку с окружающими.

Даже позже, когда прибывший капитан медицинской службы Прохоров, определив у больного открытый двухсторонний перелом нижней челюсти со смещением обломков, пытался наложить шину и облегчить страдания матроса, еще не пришедший в себя Царан продолжал «рваться в бой».

А началось все с того что Царан сошел с корабля на берег и изрядно выпил. Дальше сознание отключилось, и события развивались, как обычно, после пьянки. Люди подобрали валявшегося в грязи, перемешанной с кровью, пьяного Царана, и доставили в госпиталь.

Теперь предстоит длительное лечение, и. кто знает, удастся ли полностью устранить косметические дефекты липа, образовавшиеся в результате травмы.

А ведь всего итого могло не быть, если бы не водка» (6).

Но пьянство и связанные с ним правонарушения не были единственными негативными сторонами повседневности второй половины 1950-начала 1980-х гг. Серьезные нарекания вызывала сфера обслуживания. Распространенными пороками советских торговых учреждений было обвешивание, хамство, очереди, нехватка товаров. Не доставало и оборудованных мест для торговли: магазинов, ларьков. Показательная картина дана в фельетоне «Всякому овощу — свое время», опубликованном в «Славе Севастополя» 1 июня 1956 г. В связи с отсутствием необходимого количества торговых точек и неспособностью руководства овощебазы обеспечить подвоз продовольствия в должном объеме, в центре города создались огромные очереди возле единственного работающего ларька, где продавали овощи. Таким образом, искусственно был создан ажиотажный спрос на продукты, которые в принципе не были в Севастополе дефицитом (7).

«Ну, и ресторан!..». Статья в газете «Слава Севастополя», 13 марта 1957.

Нехватка всего и вся вообще была одной из отличительных черт советской экономики. Когда в избытке появлялся какой-то товар, с прилавков исчезали другие. До самого краха СССР настоящей проблемой было отсутствие оберточной бумаги. Как следствие, купивший в магазине селедку и не догадавшийся взять с собой хотя бы газету, чтобы завернуть в нее рыбу, был вынужден нести ее в руках, держа за хвост. В другом случае продавец открыто говорил покупателю, что отпустит сливочное масло в принесенную газету. В третьем случае купленные мальчиком пряники отпускали в…тюбетейку (8).

Дефицит был характерен не только для продуктов питания и товаров народного потребления. В конце 1950-х гг. газеты писали о перебоях в торговле керосином. Особенно неблагополучно дела обстояли с завозом горючего на окраины (9). То же касалось строительных материалов.

Как бороться с этой проблемой, со всей прямотой сформулировали в начале 1980-х гг.:

«…походишь, побегаешь — достанешь» (10).

Серьезные нарекания вызывала деятельность коммунальных служб. Так, выступавшие на общегородском совещании шоферов, проходившем в феврале 1957 г., выражали недовольство благоустройством улиц и дорог.

«На улице Горпищенко, например, тротуаров нет, пешеходы ходят по проезжей части, разве легко тут совместить необходимую быстроту доставки строительных грузов с безаварийностью? <…>

Места остановки автобусов и троллейбусов не освещены <…>. Поэтому не видно входящих в машину людей. <…>

Многие ящики с песком, имеющиеся на спусках улиц для пользования песком при гололедице, не имеют крышек, в результате их поливает дождь, посыпает снег, и когда наступает похолодание, песок превращается в каменистую массу и им нельзя пользоваться» (11).

Некоторые предприятия привлекали внимание общественности загромождением и захламленностью своей территории. Так обстояли дела в стройконторе севастопольского управления торговли. О чем газета «Слава Севастополя» опубликовала 9 марта 1957 г. следующий материал:

«Еще не успев ступить на территорию стройконторы управления торговли г. Севастополя, — писалось в газете, — сразу же натыкаешься на бухты ржавой проволоки и железа. Прямо у центральных ворот лежат списанные холодильники, загромождая вход <…>.

Вся территория стройконторы представляет собой замусоренное кладбище, на котором погребена новая техника, которая постепенно под открытым небом превращается в старье».

Это: две картофелесортировочные машины, балансовой стоимостью 12 тыс. рублей каждая, универсальный деревообделочный станок марки «УНД», машина для формовки печенья, электромотор и «другое оборудование, которое лежит под открытым небом уже не первый год».

«Если это дорогостоящее оборудование нельзя использовать, то почему не передали его другим организациям, не отправили туда, откуда получили. Ведь это народное добро пропадает!

Год назад стройконтора получила сборнощитовой склад. И вот во что он превратился <…>. Кучи битого кирпича, песка перемешаны со щитами, фермами, трубами и колясками для газированной воды.

<…>

Глядя на все это, убеждаешься, что здесь не заботятся о чистоте на производстве, об экономии государственных средств. Пора бы начальнику стройконторы т. Никонову и главному инженеру т. Непомнящему навести в стройконторе образцовый порядок» (12).

Публикация сопровождалась фотографиями, иллюстрирующими описанную выше безрадостную картину.

«В день получки». Карикатура в газете «Слава Севастополя», 3 февраля 1961.

Вновь переходя к вопросу о криминогенной обстановке в Севастополе в поздний советский период, необходимо отметить, что в городе, ввиду его закрытого статуса, уровень преступности был значительно ниже, нежели в других городах. Перечень правонарушений, информация о которых попадала на страницы местной печати, не отличался большим разнообразием. Как правило, помимо хулиганства, писали о кражах. В прессе практически отсутствуют упоминания о тяжких преступлениях — убийствах и изнасилованиях. Тем не менее, газеты периодически информировали читателей о таких правонарушениях как угон автотранспорта, взяточничество.

Так, в опубликованной 26 мая 1970 г. в газете «Слава Севастополя» заметке «Тревоги автомобилистов» начальник отдела ГАИ севастопольского горисполкома М. Миронович проинформировал о фактах угона автомобилей, причем, в одном из перечисленных случаев транспортное средство похитили прямо с площади Нахимова (центральной площади города) (13).

Коррупционные проявления, о которых писалось в газетах, по сути своей мало чем отличались от тех, которые имеют место (и стали повседневностью) в настоящее время. Как и сегодня, в 1950-1980-е гг. взяточничество было распространено в сфере ЖКХ. История одной такой любительницы поправить собственное материальное положение, управдома Азиной, приведена в материале «Взяточников — к ответу!», опубликованном в «Славе Севастополя» 3 января 1957 г. За деньги Азина незаконно оформляла прописку, выдавала фиктивные справки о наличии свободной жилплощади. Пыталась привлечь к делу паспортистку, однако та отказалась. После этого Азина решила избавиться от неудобной сотрудницы, составив клеветническое заявление и обратившись с ним в суд. К счастью, правосудие взяло сторону паспортистки(14). Похожие преступления совершили фигуранты состоявшегося в 1961 г. показательного процесса. На скамье подсудимых оказалось шестеро злоумышленников (среди них — паспортистка и управдом). Одни выступали посредниками, другие за деньги выдавали фиктивные справки и незаконно оформляли прописку. Вырученные средства распределяли между собой. Следствие также установило факт продажи частному лицу государственной комнаты в полуподвальном помещении по ул. Лазаревской. В итоге паспортистка получила 7 лет лишения свободы, ее подельники 6 и 5 лет с конфискацией у всех осужденных денег, полученных в качестве взятки, в доход государства (15).

В условиях плановой экономики далеко не все работники и директора предприятий преодолевали искушение обогатиться за счет государства и граждан. Так, бухгалтер артели «Молот», Татьяна Сурмина, используя свое служебное положение, принимала заказы у частных лиц на изготовление изделий из металла (кроватей, оград) и зарабатывала на разнице. В одном из случаев готовую продукцию отпустили прямо со склада, а недостачу прикрыли сфабрикованной накладной. Распределяя прибыли между членами артели, Сурмина незаконно начислила 50 рублей своей подруге. Примечательно, что Сурмину рекомендовали в артель по линии горпромсовета, характеризуя ее как «честного человека, принципиального работника» (16).

Приписки, сокрытие растрат, подлог документов, были присущи многим советским учреждениям. Некоторые случаи даже становились предметом обсуждения в партийных инстанциях. В мае 1961 г. в бюро севастопольского горкома КПСС рассмотрели вопрос о фактах приписки в государственной отчетности по выполнению плана на заводе «Молот». Было установлено, что директор завода Пирогов и секретарь парторганизации Настенко «вместо принятия необходимых мер, обеспечивающих выполнение государственного плана и социалистических обязательств, встали на путь очковтирательства и обмана государства, приписывая и завышая объемы выполненных работ. За три последних месяца они систематически включали в государственную отчетность незавершенную продукцию.

Для покрытия приписанных объемов работ на заводе удлинялся рабочий день, отменялись выходные дни и все рабочее время первой декады следующего месяца обычно шло на покрытие приписок. На заводе нет повседневного контроля за выполнением плана, учет и отчетность запущены. Не велся и межцеховой учет движения незавершенной продукции и полуфабрикатов.

Секретарь партийной организации т. Настенко не только не использовал права контроля хозяйственной деятельности администрации, безразлично относился к сигналам о фактах нарушения государственной дисциплины, но являлся прямым пособником и участником очковтирательства» (17).

В данном случае справедливость восторжествовала: виновные были наказаны. Пирогов исключен из партии и снят с работы, Настенко исключен из партии и отстранен от обязанностей секретаря парторганизации. Прокурору города было поручено провести расследование фактов нарушения государственной дисциплины на заводе «Молот» и привлечь виновных к ответственности.

Некоторые работники предприятий и коммунальных служб города открыто занимались вымогательством. Об этом можно узнать, ознакомившись с заметкой «Пришельцы среди нас», опубликованной в «Славе Севастополя» 7 января 1981 г. Прибыв по вызову для замены котла отопительной системы, работники горгаза стали требовать от жильцов дома №14 по ул. Кулакова уплатить им дополнительные денежные средства за подводку воды. В другом случае работники строительно-монтажного управления №3 требовали с жильцов дополнительные деньги за установку или замену колонок и газовых плит (18).

Может показаться невероятным, но при попустительстве местных властей в Севастополе в поздний советский период некоторые граждане осуществляли самовольный захват земельных участков. Этим «отличился» житель Нахимовского района Евгений Ноздрин. Расширив свои владения за счет самовольного захвата земли и постройки дома по улице Мореходной, Ноздрин обзавелся настоящим поместьем с двумя домами (старым и новым) на участке общей площадью 5 тыс. кв. метров. Когда об этом стало известно властям, те оштрафовали Ноздрина на 5 тыс. рублей, урезав владения до 600 кв. м. Решением Нахимовского райисполкома от 16 декабря 1960 г. обязали снести старый дом за счет нарушителя под контролем милиции. Срок определили — 1 февраля 1961 г. Однако ни тогда, ни месяц спустя решение не было выполнено. Как выяснилось, райисполком…забыл отправить копии своего решения милиции и строителям (19).

Некоторые правонарушения, информация о которых публиковалась в газетах второй половины 1950-начала 1980-х гг., были возможны только в условиях советской системы. Предприимчивые люди, пытавшиеся удовлетворить потребности населения в дефицитных товарах (покупая их в других городах), изображались как тунеядцы, спекулянты и шкурники. В отношении этих граждан авторы публикаций не скупились на уничижительные характеристики и эпитеты. В глазах апологетов системы желание человека хорошо зарабатывать, реализуя на практике принципы свободных рыночных отношений, выглядело страшной крамолой. Вдвойне возмутительным было то, что уличенные в спекуляции граждане смели прямо о том заявлять. Чем бросали вызов «всем тем, кто честно работает, кто на свои трудовые деньги покупает хлеб и одежду, книги и цветы, ходит в кино и театр» (20). Вспоминая риторику «огненных лет революции», газеты призывали читателей «не оставлять свой гнев при себе», сказать «страстное слово, такое, чтоб под корень рубило всех тунеядцев, барышников и жуликов, всех тех, кто отравляет воздух нашей жизни» (21).

Особенностью жизни в позднем СССР было вмешательство государства в интимную сферу. Известно, что на заре становления коммунистической власти в обществе и партии были весьма распространены идеи «свободной любви». Но в 1930-е гг. и далее половая распущенность сменилась показным благочестием. Неразборчивость в связях, супружеская неверность становились предметом обсуждения и осуждения на партсобраниях и в трудовых коллективах. Некоторые случаи аморального поведения предавались самой широкой огласке, попадая на страницы газет. 25 марта 1960 г. в «Славе Севастополя» опубликовали большую статью под названием «Подлость». В ней излагалась история курсанта Юрия Митрофанова, который соблазнил девушку Светлану, а после того, как она забеременела, оставил ее. Эта история получила неожиданное продолжение. К делу подключилась общественность, пресса, комитет комсомола. Поступок Митрофанова (к этому времени ушедшего из училища) вызвал бурю негодования. Обильно цитируя любовные письма, которые Митрофанов писал своей пассии, автор материала взывал к совести молодого человека:

«Не надо разбиваться в лепешку, Митрофанов, не надо бросаться в ледяную воду. Сделай все проще, без позы и крика — брось все, лети к Светлане, скажи ей: «Прости».

Досталось не только сластолюбцу, но и его матери, которая не осудила свое дитя за распущенность, а напротив, пыталась неумело его оправдать. Отсюда следовал вывод о необходимости решительно заклеймить любителей «легких побед и мимолетного успеха», окружить их «всеобщим презрением и посрамлением» (22).

Что же касается Светланы и Юрия, то, как признавалось в статье, усилия общественности не привели к воссоединению двух сердец. Но даже эту неудачу пропагандисты сумели повернуть в свою пользу. Заурядная, в общем, история стала наглядным примером того, как не следует поступать.

Завершая наш далеко не полный обзор материалов севастопольской прессы второй половины 1950-начала 1980-х гг., отметим, что ставя перед собой задачу разоблачить «отдельные недостатки», авторы публикаций невольно приоткрывали завесу над подлинной советской действительностью. Разумеется, негативные явления повседневности в последние десятилетия существования СССР, нашедшие отражение в прессе, несопоставимы с разгулом криминала, коррупции, падения нравов, которые захлестнули территорию «1/6 части суши» в конце 1980-х — 1990-е гг. В то же время, наглядно показывают, что деструктивные процессы в постсоветский период имели давние предпосылки.

Примечания

1. Ткаченко Д. Дикари // «Слава Севастополя», 18 апреля 1959.
2. Ткаченко Д. Позор тунеядцам! Открытый выездной суд над бездельниками и хулиганами // «Слава Севастополя», 12 февраля 1961.
3. Ткаченко Д. Бороться с пережитками прошлого // «Слава Севастополя», 15 февраля 1957.
4. Семенов А. Ну, и ресторан!.. // «Слава Севастополя», 13 марта 1957.
5. Там же.
6. Когон А. Алкоголизм — коварный враг // «Флаг Родины», 5 ноября 1970.
7. Сомов Б. Всякому овощу-свое время // «Слава Севастополя», 1 июня 1956.
8. Костин С. Без оберточной бумаги // «Слава Севастополя», 1 июня 1956.
9. Крутецкий А., Бочкарев И. Снова о керосине // «Слава Севастополя», 6 октября 1956.
10. Ермолаева Е., Панченко И., Шульга И., Ковтун В., Кузьменко Н. Сороки-воровки // «Слава Севастополя», 15 марта 1981.
11. Борисов А. Крепить дисциплину на городском транспорте. С общегородского собрания шоферов // «Слава Севастополя», 22 февраля 1957.
12. Солдатов И. Фотоснимки обвиняют // «Слава Севастополя», 9 марта 1957.
13. Миронович М. Тревоги автомобилистов // «Слава Севастополя, 26 мая 1970.
14. Теплухин В. Взяточников — к ответу! // «Слава Севастополя», 3 января 1957.
15. Ткаченко Д. Грязные следы // «Слава Севастополя», 15 октября 1961.
16. Семенов А. Хапуга // «Слава Севастополя», 31 мая 1959.
17. Очковтиратели наказаны // «Слава Севастополя», 13 мая 1961.
18. Золкин Б., Заричный В. Пришельцы среди нас // «Слава Севастополя», 7 января 1981.
19. Пропесочка М. Владенье Егора Ноздрина // «Слава Севастополя», 21 марта 1961.
20. Ткаченко Д. Шкурники // «Слава Севастополя», 11 марта 1961.
21. Там же.
22. Ткаченко Д. Подлость // «Слава Севастополя», 25 марта 1960.